Мы никогда не ориентировались на тренды. Со временем люди стали называть O&O "шедевром барокко" и "звуком 1968", но сами мы не ставили перед собой подобную цель. Мы просто записали свои лучшие песни наилучшим, как мы полагали, образом.

(Колин Бланстоун, интервью 17/ 09/ 2019, перевод - Driver Pete)

"O&O" - один из тех альбомов, осознание значимости которых затянулось на долгие десятилетия.

Зомби оказали несомненное влияние на многих рок-героев - от Дорз и Прокол Харум до Стрэнглерз и Пола Веллера, но сами распались ещё до выхода "Одиссея и Оракула", так и не дождавшись дОлжного признания.

Собственно, записывая свой последний альбом Z. уже знали, что история группы на этом закончится. Вокалист Колин Бланстоун (Colin Blunstone) и гитарист Пол Эткинсон (Paul Atkinson) были настроены самым решительным образом: "Мы уходим!".

Музыкантов окончательно вымотало безденежье, неопределенность и постоянные придирки со стороны менеджмента, которыми, как позже выяснилось, прикрывалась финансовая и человеческая нечистоплотность.

Впрочем, в этом месте я считаю, что правильно будет дать слово Колину Бланстоуну, который рассказал о причинах распада Зомбиз в своем недавнем интервью подробно и откровенно.

Мы выступали нон-стоп в течении трех лет. Когда мы записали “She’s Not There”, мне и Роду было по 18 лет ... У нас был очень слабый менеджмент. Те, кто не был автором музыки (Хью Гранди, Пол Эткинсон и я) жили в полной нищете. Род и Крис Вайт находились в противоположной финансовой ситуации.

Одной из причин, по которой развалилась группа, была женитьба Пола. Он заявил: "Я недавно женился, а у меня совсем нет денег. Я должен найти нормальную работу" ... Это была одна из главных причин, по которой группа распалась...

Наш менеджер обдирал нас как липку. Это было невыносимо - играть перед аудиторией, которая все так тонко чувствовала и так прекрасно нас принимала, но получать за это жалкие гроши...

Мы не та группа, для которой главной мотивацией является финансовая прибыль, мы просто хотели делать красивую музыку. Но когда тебя так унижают и ты вынужден жить в нищете - это невыносимо.

(Колин Бланстоун, интервью 17/ 09/ 2019, перевод - Driver Pete)

"Доделаем последний альбом и расходимся" - таков был общий настрой. Неожиданным образом тот факт, что музыканты уже твердо решили разойтись после записи альбома, буквально раскрепостил их. Словно камень упал с их души и выросли крылья за спиной.

"У нас появилась возможность записаться так как мы хотели, чтобы люди услышали наши песни. Мы записывались на новой студии, в которую мы пришли сразу после Битлз, которые только что записали там Сержанта Пеппера. Мы были следующими в очереди, сразу после них. От них даже остались некоторые инструменты ... Я пользовался меллотроном Джона Леннона, поэтому его так много на "Одиссее и Оракуле".

Мы использовали некоторые из новых технологий, которые они придумали ... семиканальная запись, это означало, что мы впервые могли делать наложения. Я смог накладывать поверх фортепианных партий меллотрон, это позволило создать более насыщенный звук в некоторых треках" .

(Род Арджент, перевод - Driver Pete)

Надо добавить, что "по наследству" от Битлз, парням достались и те же самые звукоинженеры, которые записывали Сержанта Пеппера (в т.ч. и знаменитый Джефф Эмерик). Это тоже сыграло не последнюю роль в судьбе альбома.

Ребята почувствовали себя независимыми, они делали то, что всегда хотели и так, как им самим нравилось. Без оглядки на чье-то мнение, без выслушивания сторонних указаний и назиданий. Сами себе продюсеры.

Полет вдохновенной фантазии соединился в их работе с увлеченностью новыми студийными возможностями и творческой свободой. А лимитированность по времени принуждала их работать быстро и слаженно.

В музыке прощального альбома, как и всегда у Зомби, превалирует романтическая патетика клавишей Рода Арджента и хрупкий, одухотворённый вокал Колина Бланстоуна. Всё остальное - красивое и качественное обрамление для них. Гитарист и ритм-секция звучат лаконично, но встроены в гармонию плотно - пассатижами не выкрутишь.

"Роза для Эмили" - единственная песня, которая была сочинена Арджентом уже в процессе работы над альбомом. Не хватало одного трэка и Арджент написал ее за одну ночь. Источник вдохновения очевиден - одноименный рассказ Уильяма Фолкнера. Знаменитый рассказ. Трагический рассказ.

Ардженту показалась очень поэтичной и музыкальной сама фраза, но сюжет песни имеет мало общего с фолкнеровской фабулой.

Минималистическая аранжировка (ф-но + сдвоенный вокал Рода и Колина) идеально выстраивает настроение и атмосферу песни.

Авторство песен на альбоме поделено ровно пополам: 6 песен написаны Родом Арджентом, 6 - бас-гитаристом Крисом Вайтом.

И никаких каверов на этот раз. Только собственный материал. Зомби к тому времени были буквально измучены каверами на всю оставшуюся жизнь.

На бюджет альбома было выделено 1000 фунтов стерлингов. Для примера - Сержант Пеппер обошелся в 25 000. Одна обложка Сержанта стоила в три раза дороже, чем весь бюджет Одиссея.

Альбом записывался с первого июня до середины августа 1967, в течении нескольких 3-часовых сессий. Затем потребовалась еще одна сессия в ноябре для записи песни "Changes".

Когда казалось, что уже все готово к выпуску альбома, лейбл CBS, после предварительного прослушивания материала, неожиданно потребовал перемикшировать песни в стерео-вариант. "Моно" стремительно теряло позиции на рынке и солидному мейджору не хотелось ударить в грязь лицом.

Но оплачивать дополнительные расходы на новый микс пришлось самим сонграйтерам - Ардженту и Вайту, как самым богатеньким членам группы. Каждый выложил из кармана по полтыщи фунтов. Эбби Роудстоила дорого. Но она того стоила.

В октябре выходит сингл "Friends of Mine" и с треском проваливается. Его просто никто не замечает.

В ноябре 1967 выходит еще один пилотный сингл "Care of Cell 44".

Колин Бланстоун считает "Камеру 44" своей любимой песней на O&O. Он был уверен, что главным хитом альбома станет именно эта драматическая история любви, а не "Time of the Season".

Сюжет песни - письмо к невесте. Дежурный, казалось бы, повод для поп-песни. Но невеста - заключенная в тюрьме. Она пребывает в камере №44, ждет освобождения. 
Такой нюанс. И это шокирующим образом меняет ракурс.

Однако, публика игнорирует сингл. Радио диджеи песню тоже не замечают.

В марте 1968, накануне выпуска альбома, в продажу поступает третий сингл "Time of the Season" и он тоже проваливается.

В апреле выходит, наконец, и сам альбом. Рецензенты хвалят, публика его в упор не видит и не покупает.

Лейбл не обеспечил релизу никакой рекламной поддержки. Группа уже официально распалась и CBS, судя по всему, просто не счел нужным пойти на дополнительные расходы по раскрутке "засохшего куста" из своего богатого виноградника.

"Бичвуд Парк" - реальное место, рядом с которым жил тогда Крис Вайт, написавший песню.

Глядя на такой сомнительный "успех" в Британии, американское отделение фирмы и вовсе отказывается выпускать альбом в Штатах. Только настойчивость легендарного Эла Купера, который со времен "Британского Вторжения" был яростным поклонником The Zombies и личным другом Рода Арджента, привела к тому, что владелец Коламбии - знаменитый Клайв Дэвис (Clive Davis) - согласился -таки выпустить альбом в США.

Клайв любил Купера (который ка раз тогда и начал свою карьеру, в качестве одного из ведущих менеджеров CBS) и уважал его мнение.

Однако в Америке тоже никто не стал раскошеливаться на раскрутку альбома уже распавшейся группы.

Положение спасли радио-диджеи. Летом 1969г именно благодаря их усилиям главный хит альбома "Время Года" вдруг стал одним из символов психоделического лета 1969. Его крутили каждый день на сотнях радиостанций. Мотив песни буквально "висел в воздухе" и трепал косматые волосы "нации цветов".

Песня стала одним из гимнов хиппизма на все времена. Фраза из нее What's your name? Who's your daddy? стала условным позывным.

Сдается мне, что не распались бы Зомбаки в 1968 - быть бы им среди героев Вудстока в 1969.

Но история не терпит сослагательности, как известно. Поэтому "вернемся к нашим баранам".

"Свечные огарки" - название Крис Вайт позаимствовал у Олдоса Хакслииз произведения, которое он даже не читал. Крис всегда говорил, что надо внимательно относиться к разным заголовкам, из них могут рождаться отличные названия и идеи для песен.

Свечные огарки - метафора обрывочных воспоминаний, которые всплывают в памяти трех одиноких посетителей ночного бара.

"Огарки" называет своей любимой песней барабанщик Хью Гранди. Думаю, что если вы прислушаетесь к его партии, то поймете - почему.

Пришла пора рассказать, как водится (у меня)), о моем собственном знакомстве с Одиссеем и Зомбиз.

Этот альбом пришел в мою жизнь в середине 80-х. Один мой друг работал звукооператором и подхалтуривал записью на магнитофонные бобины фирменных дисков. На мою просьбу записать мне альбом Genesis (Trick of the Tail, 1975) и "что-нибудь еще, в том же духе, но новенькое", он на вторую сторону бобины и записал мне "Odessey & Oracle".

На тот момент о The Zombies я знал только то, что было написано в западно-германском "Рок-Лексиконе" (издание 1975 года), незадолго до этого купленном у того же самого парня. Короткая заметка, состав группы, дискография. Для меня это была какая-то допотопная группа, в которой начинал Род Арджент (его я знал по альбому Argent "All Together Now", 1972).

То, что я услышал, поставив вторую сторону бобины на воспроизведение, в первую минуту меня чуть было не заставило выключить магнитофон - настолько эта музыка была далека от моих тогдашних музыкальных предпочтений.

"I Want Her She Wants Me" была изначально написана Арджентом для the Mindbenders, которые выпустили этот сингл в начале 1967. Во время сессий Арджент предложил "сделать ее правильно". Версия Майндбендерз ему не нравилась.

Здесь очень к месту пришелся меллотрон Джона Леннона. Ведущим вокалистом в этой песне выступил сам Арджент.

Какой-то архаичной музыкальной наивностью в купе с претенциозным жеманством показалось мне то, что зазвучало из моих колонок S-30.

Но я, по своему обыкновению, решил дослушать до конца, во что бы то ни стало. Кроме того, мне сразу понравился вокал.

Дослушал. Впечатление от прослушанного осталось двойственным, но оно (впечатление) явно было. По опыту я уже знал, что это может быть началом серьезной музыкальной привязанности.

Я тут же поставил альбом на прослушку еще раз.

"Рассказ Мясника (Западный Фронт 1914)" - как можно догадаться уже из названия - в песне описывается эпизод окопной войны 1914г. Здесь вроде бы прослеживается явное влияние раннего Ремарка. Но, на самом деле, вдохновил автора песни совсем другой писатель (A.J.P. Taylor - "The Donkeys") и рассказы матери о своем старшем брате, погибшем в битве при Сомме, о которой идет речь в книге Тэйлора.

Битва произошла в 1916, но CBS настояли, чтобы в названии был именно год начала Первой Мировой. Так проще и солидней.

Кстати, спел песню ее автор - Крис Вайт. Это - один из двух трэков альбома на котором Бланстоун не выступает в роли ведущего вокалиста. Колин просто отказался ее петь: "Ты спятил? Мой дребезжащий тоненький голосочек будет это петь? Пой ее сам!"

После второго раза я уже не сомневался, что этот альбом буду переслушивать и впредь. С третьим прослушиванием я тянуть тоже не стал - поставил сразу еще раз.

Где-то через неделю я уже был буквально зачарован этой музыкой. Вожделенный когда-то альбом Genesis отошел в тень. В постоянной ротации были Зомби, а "Время Года" стала одной из любимых песен с первого прослушивания, остается таковой и сегодня, спустя 30 с лишним лет.

Разумеется, после того как заинтересовался услышанным, я заглянул еще раз в тот самый "Рок-Лексикон". Там я прочел про "соединение Битлз и Доорз", с чем мысленно тут же согласился. Там же нашлась и отсылка к Прокол Харум, и упоминание Кинкс. Но все это лежало на поверхности и было очевидным для меня.

"Мои друзья" изначально были задуманы Вайтом как медленный трэк, но Ардженту показалось, что так слишком занудно звучит, он предложил ускорить и всем понравилось. В конце песни Бланстоун, Арджент и Вайт перечисляют имена своих ближайших друзей.

Да, на "Одиссее" представлены во всей красе: мелодизм, сравнимый с битловским, аранжировки, не уступающие по своей атмосферности ранним Genesis, утончённый шарм в духе лучших британских фолкеров - Ника Дрейка, Джона Мартина, Донована и четы Томпсонов (с этими ребятами я, впрочем, познакомился намного позже, чем с Зомби). Но дело было не только в этом.

Там же, в "Рок-Лексиконе", я нашел и еще одно слово, характеризовавшее музыку альбом - "импрессионизм".

Именно это слово объясняло мне больше, чем все очевидные сравнения с рок-грандами 60-х. Сравнения были правомерны, но толком не отвечали на мой внутренний вопрос - что меня так привлекло и очаровало в этом альбоме. "Импрессионизм" - это было уже намного ближе к отгадке.

Дело в том, что мой отец был художником. Любовь и интерес к живописи развились во мне очень рано и были намного более осмысленными, чем интерес к музыке. Этот интерес и эта любовь имели длительную историю, идущую из моего раннего детства, и основательный эмпирический фундамент.

А в освоении и понимании рок-музыки я продвигался, в силу обстоятельств, наощупь, как и подавляющее большинство молодых людей в СССР.

Короче говоря, об импрессионизме в живописи я имел вполне сформировавшееся представление, на тот момент. И это мое представление почти идеально наложилось на музыку "Одиссея и Оракула".

Да, именно деликатная трансляция субъективных "впечатлений", создание интимного и возвышенного настроения - главное, что выделяло музыку альбома из общего ряда.

Утонченность тембральной палитры, отказ от грубоватого "подросткового" рок-выпендрежа, обычного для инструментальных партий, принятых в рок-мейнстриме, "эльфийская" хрупкость вокала - музыкальные эквиваленты импрессионистским мазкам, пятнам и переливам.

 "Эфирная аура" - так коротко охарактеризовал когда-то саунд Зомбиз журнал "Rolling Stone".

В музыке прощального альбома Z. почти нет черного и белого, почти сведена на нет контрастность. Нежные и яркие цвета/звуки переливаются, плавно перетекают и взлетают на верхний регистр, где Бланстоунфиксирует эмоциональные апогеи.

Но туда, на вершину никто не тащит слушателя за шиворот и насильно. Туда, на вершину, слушатель попадает как по библейской Лестнице Иакова.

Примерно так. И никакого пресловутого "барокко" я тогда не услышал. Я и сейчас его там не особо слышу. Не слышу я там виньеточного украшательства из многочисленных нот, оплетающих главную тему. Не слышу вычурной помпезности и самодовольного торжества.

Я скорее соглашусь с присутствием некоторого маньеризма (как противоположности барокко) - эклектика, отсутствие жесткого формального канона, эмоциональная гибкость. Это все имеет место быть.

На этом, пожалуй, пора мне остановить субъективные излияния относительно своих "impressions" по поводу Одиссея. Что-то я не на шутку уже ...

А то ведь вертятся уже на языке и литературные аллюзии из русского Серебряного Века. Пришли на ум и французики Аполлинер с Элюаром, и ч/б фильмы 20-х годов. Разумеется, я не веду речь о масштабах дарования и сопоставимости художественного значения. Речь о методах и приемах, о характере тех самых впечатлений.

Уж очень интеллигентная группа спряталась под этим стремным названием - Зомбиз. Так далеко можно уйти, а формат (слава Богу!) ограничен )

Перейду к выводам что ли. 

Теперь уже стало очевидным: "O&O" из числа тех работ, о которых в наше время стали вспоминать всё чаще и чаще.

Когда на фоне виртуозного мастерства современных рок-музыкантов ощущается явный кризис идей - эти, казавшиеся ещё недавно архаичными, альбомы типа "Одиссея и Оракула", флойдовского "Пайпера"(кстати, он записывался почти параллельно с Одиссеем в соседнем помещении), "Forever Changes" (Love), "God Bless the Red Krayola and All Who Sail With It" (Red Krayola) привлекают к себе всё более пристальное внимание со стороны нового поколения рок-новаторов. Эти старые альбомы, родом из 60-х, становятся ресурсным источником, питающим новой силой и свежей энергией.

И в конце я просто обязан сказать о великой песне отдельно. Ведь именно она когда-то стала причиной, по которой я решил переслушать альбом сразу после первого прослушивания.

"Time of the Season", повторю еще раз, стала одним из музыкальных символов 60-х, и до сих пор пользуется впечатляющей популярностью, не уходя из плейлистов, радио-ротаций, рекламных роликов и художественных фильмов.

А ведь Бланстоун наотрез отказывался её записывать и если бы не упрямая настойчивость Арджента - не видать бы Зомбиз своего главного хита, который кормил и кормит их на протяжении всей последующей жизни. Но Арджент был убежден, что TotS станет хитом.

Как тут не вспомнить слова Колина из одного интервью:

Род говорил, что он учился писать песни специально для моего голоса. Мой голос подсознательно звучал в его голове, когда он их писал. В свою очередь, со мной происходило обратное - я учился петь профессионально на песнях Рода.

Обычно мы вдвоем проигрывали новые песни, прежде, чем показывать их остальной группе. Только его пианино и мой голос. Когда мы вместе работали над песнями, я потом чувствовал, что песни звучат в моем исполнении естественно - мне удобно и приятно их петь. Песни могли быть утонченными или вызывающе дерзкими, но для моего голоса они всегда подходили идеально.

(перевод - Driver Pete)

 "Время года" - завершающий трек альбома, который стоит особняком среди остального "акварельного" материала O&O. Это - одна из лучших мелодий в истории рока, сопоставимая с ... да с кем угодно!

Начиная с мотауновских хлопков в ладоши и элегантного "аххх", выдыхаемого Бланстоуном, и до последней ноты - сплошное музыкальное совершенство.

Изящные вопрос-ответ в припеве, джазовое органное соло Арджента на Хаммонде, басовый рифф Вайта, прихотливое, но плавное развитие основной темы, воздушные ямы стоп-таймов, выверенный ритмический рисунок - все в ней гармонично и безупречно. Как воздух легко и вечно.

Знаменитая песня выделяется еще и своей жесткой хард-роковой графичностью, как бы предвосхищая события, которым ещё только предстоит произойти в судьбе её автора.

Придёт время и Род Арджент, станет лидером популярной хард-роковой банды Argent. Тогда он снова возьмёт свой золотой хит на вооружение в качестве концертного фугаса, способного взорвать любую аудиторию.

В своей "тяжёлой" версии песня обретет второе рождение. У Argent она обзаведется металлической гитарной кольчугой, но потеряет воздушность.

В новой группе TotS будет отчаянно не хватать именно вокального маньеризма Бланстоуна.
 Впрочем, всё это была уже совсем другая история ...

А история Зомбиз закончилась "Одиссеем и Оракулом". Закончилась, несмотря на последующие реюнионы, которые я предпочитаю вообще не вспоминать и здесь это делаю только по долгу службы.

 Слушайте лучше классику. Слушайте O&O. Лучше этого у Зомби ничего нет. Да и мало у кого вообще есть что-то сравнимое с этим альбомом.

P.S. Не все обращают внимание на мисспелл (опечатку) в названии альбома - Odessey вместо правильного Odyssey.

Виновником ошибки был художник Терри Квирк (Terry Quirck) - друг Криса Вайта, который занимался оформлением обложки.

Терри понятия не имел о том, кто такой Одиссей и что это еще за Оракул. Написал так, как услышал. Исправлять было уже поздно (по другой версии - ребятам так даже больше понравилось), так и оставили. Так и в историю вошел.

Driver Pete, 2005, 2019

Если вы дочитали, то вам может быть интересно:

Путешествие умной блондинки в джунгли собственной души

Фолк-рок из Канады

Маска, я тебя знаю? (к 50-летию великого альбома)

Маленькие Пустячки Пако де Лусии

Нил Янг: "Я не пою для пепси, я не пою для колы"

Возвращение Блудного Отца (часть1 - Свистать всех наверх!)

Зеленая Река, Болотные Берега (К 50-летию великого рок-альбома)

Песни для портнихи (к 50-летию великого альбома)

Альбом для взрослых женщин с хорошим музыкальным вкусом.

Сияние Безумного Алмаза

Обратная Сторона Эбби Роуд (к 50 летию альбома)

АЛЬБОМЫ PROCOL HARUM (1970-75). БЕГЛЫЙ ОБЗОР.

Бледная Тень Прокол Харум